4. Развод

Развод сегодня стал вполне привычным разрешением неудачно сложившейся семейной жизни. Привычным настолько, что не только неверующие, но и православные супруги стали соблазняться возможностью «исправить ошибку», «начать новую жизнь» и т. п. Желая как-нибудь «позаконнее», с точки зрения православия, удовлетворить своему намерению, они нередко обращаются к священникам с просьбой рассказать о разводе.

Прежде всего, обратимся к Евангелию. «И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему; по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:3-6).

Тысячу лет назад, просветившаяся светом христианства языческая Русь с её многожёнством, покупными и пленными наложницами и многими противонравственными обычаями приняла не только духовный Закон Божий, но на основе его изменила и свои государственные законы. Ещё святой Владимир пытался усвоить Руси новое брачное законодательство. В Уставе князя Ярослава читаем, что разлучение жены и мужа возможно только в случае вины государственной измены, злоумышления (покушения) на жизнь мужа, измены мужу, отлучки жены на длительный срок без разрешения мужа, злоумышления (кражи) на имущество мужа или Церкви. И всё!

Не дозволялось ни мужу, ни жене покидать больного супруга. «За слепоту или лихой недуг или долгую болезнь нельзя разлучать, то же и жене мужа». Пресекалась Уставом и привычная в язычестве замена жены. В случае, если муж оставлял жену и брал себе другую, то независимо от того, сколько времени длился новый брак и родились ли в нём дети, новый союз обязательно расторгался и первая жена вновь утверждалась в своих правах. От мужа требовалось «первую жену держати по закону, а будет лих до нея того достоит казнити». Позже появилось одно дополнение. Брак мог быть расторгнут, если один из супругов желал принять монашество, а другой не препятствовал этому.

Такой взгляд на развод в русском обществе не изменялся почти до самой революции 1917 года. К этому времени брачное законодательство относительно расторжения брака состояло всего из нескольких статей устава Духовных Консисторий. Брак мог быть расторгнут в случае, если один из супругов приговорён к наказанию, сопряжённому с лишением всех прав состояния. В случае безвестного отсутствия одного из супругов в течение пяти лет или по оскорблению чистоты брака прелюбодеянием. При этом виновная сторона лишалась права вступать в новый брак. Брак мог быть расторгнут и по неспособности одного из супругов к брачному сожитию. Но в этом случае он расторгался не ранее чем через три года после обращения, при этом должна быть доказана добрачная физическая неспособность супруга. Последние две причины требовали свидетельств и доказательств, получить которые было весьма непросто. Поэтому и развод по ним был затруднителен.

Революционный переворот 1917 года опрокинул не только государственные, но и нравственные устои. Новое законодательство позволяло оформить развод сразу же и по просьбе всего лишь одной стороны. Нередко случалось, что другой супруг даже не знал, что брак расторгнут. Такое разрушение семьи было необходимо известным силам для разрушения нашего государства. Кстати, то же самое пережил и французский народ во время французской революции. Но, вернувшись в Россию, заметим, что, когда на развалинах империи Советы начали строить свой «новый мир», престиж семьи вновь пришлось укреплять, и развод стал в глазах общества крайней и нежелательной мерой. Семьи сохранялись с помощью парткомов, профкомов и домкомов. Ещё бы! Государство начинается с семьи, и состоит из семей, и построить его, минуя эту основную ячейку общества, невозможно. Это к тому, что говорить сегодня, что семья уже отживает своё и отмирает, значит настраивать себя и общество на скорый конец нашей цивилизации.

Последнюю русскую революцию восьмидесятых годов тоже сопровождают разрушение нравственных принципов, культивирование чувственности, попытки узаконить, хотя бы в общественном сознании, проституцию, гомосексуализм, порнографию. Соответственно растёт и число распадающихся семей.

А Православная Церковь и сегодня повторяет слова Апостола: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем… и мужу не оставлять жены своей» (1 Кор. 7:10-11). И Христос Спаситель всё Тот же. И ныне, и присно, и во веки веков. И слова Его те же: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6). Но жизненна ли такая позиция в наше время? Около двух тысяч лет назад, когда были произнесены эти слова, они смутили даже близких учеников Иисуса. «Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (Мф. 19:10). В таком противоречии были слова Спасителя с тем миром, в котором они прозвучали.

Рим, владевший тогда почти всей Европой и Ближним Востоком, подчинил себе и Иудейское царство. В отношении брака римские языческие законы мало чем отличались от иудейских. Римское общество, хотя и придерживалось узаконенной моногамии, но лишь внешне. Наложницы-рабыни были в обычае во многих семейных домах. Привычными для семейного человека были и кратковременные любовные связи со свободными женщинами. Развод, как и заключение нового брачного союза, был незатруднителен. Чувственность не ограничивали ни законы, ни общественное мнение. Содомия и кровосмесительные союзы были обыкновенны. Трагедия Эдипа, перенесённая на римскую почву, воспринималась, как фарс. Нерон имел любовников. Цицерон подшучивал над Катуллом, «путаясь» в родственных связях его возлюбленной, то ли сестры, то ли жены своего брата. Таков был «истлевающий в обольстительных похотях» (Еф. 4:22) Рим I века — самое культурное общество языческого мира.

Но и мир иудейский, мир избранного народа, уже давно жил не Божьим законом, не благодатными пророчествами, а Талмудом, толкованиями и обычаями, часто приспосабливающимися к ситуации. И хотя здесь нравы были более сдержанными, но и здесь сластолюбец всегда мог удовлетворить своё желание и привести в дом новую жену. По Моисееву законодательству, «не нашедшую благоволения» (Втор. 24:1) в глазах мужа жену можно было отпустить, дав ей разводное письмо. Такой закон был дан Моисеем, знавшим жестокосердие своих соплеменников, дабы оградить несчастную женщину от произвола мужа, может быть от смерти, защитить от ревнивой ненависти соперницы. Этой свободой развода пользовались часто.

И вдруг среди «умножившегося греха» (Рим. 5:20) слова Спасителя: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6), «Кто разведётся с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует» (Мф. 19:9). И слова эти не канули в пустоту. Уже через несколько лет апостол Павел напоминает: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, — если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены своей» (1 Кор. 7:10-11). В словах Апостола не просьба или объяснение идеала, но властное повеление, констатация долга: «Не я повелеваю, а Господь… не должен…, не должна…».

Причин, по которым супруги решаются на развод, кажется много, но все они сводятся к одной: непониманию сущности брака. Если видеть в браке лишь удобную форму получше, поприятнее, повеселее пожить, то причин для неудовлетворённости появится множество: «ушла любовь», «он (или она) не понимает меня», «оказалось, что мы разные люди», «полюбил (или полюбила) другую», «надоели скандалы», «он (или она) пьёт», «не могу видеть тёщу (или свекровь)», «не сошлись характерами». Это языческое понимание брака, отказ от страданий, от утеснений. Но душа устаёт без креста, без страданий. Это не странно. Ведь «всякая душа по природе своей христианка» (Тертуллиан). Не случайно и обветшавший в утончённом разврате Рим, и детски- бесстыдная языческая Русь вместе с учением Христа легко приняли и давно забытое, но вложенное в каждого человека Творцом понятие целомудренного, чистого, спасительного служения друг другу в семейном союзе.

Сегодня мы обладаем драгоценным состоянием. Это тысяча лет христианства на Русской земле. Тысячу лет наши предки берегли святость брака, сию великую тайну соединения двух в единое. Девять веков расторжение брака в России почти не совершалось. В нашем национальном характере — семейное терпение, взаимное прощение и услужливость супругов. Такой характер сложился благодаря принятой в плоть и кровь евангельской проповеди.

Православными супругами брак и принимается, как удобное для спасения состояние. Они ищут в браке не только личных удовольствий, но и возможности деятельной любви и заботы о другом человеке. «Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2:4), — наставляет апостол Павел. Заботу и любовь к ближнему, завещанную Спасителем, легче и естественнее проявить в семье к самому близкому человеку супругу, с которым вы — одна плоть. Естественно взять на себя труд терпеть его недостатки, грехи болезни. «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2), — говорит божественный Апостол и повторяет: «Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф. 4:32).

Супруги-христиане не только «одна плоть», они близки друг другу и по духу, «близки Кровию Христовою» (Еф. 2:13), для таких супругов терпение друг друга — добродетель, и в кратковременных, как и всё в этой жизни, горестях они видят несение креста Христова, то есть путь к Жизни Вечной, а в своих страданиях смотрят «не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:18). Это вечное — будущая вечная жизнь, величайшая награда терпению. Впрочем, знакомство с вечной участью начинается здесь, на земле. Здесь мы делаем первые шаги как на пути к раю, так и на пути к аду. Супружеская верность и терпение обязательно получают воздаяние уже в этой жизни.

И все же… приходят за советом и благословением на расторжение брака. Приходят под влиянием временного настроения, приходят в отчаянии: «Не могу больше так жить». Такое отчаяние подобно отчаянию самоубийцы: «Не могу больше так жить». То есть жить могу, а «так» не могу. Вспомним, что самоубийц не отпевают в церкви, не поминают на церковной службе, в общей молитве. Потому, что это бесполезно. Их будущее — геенна огненная, рядом с Иудой. Не завидна и загробная участь разводящихся для того, чтобы вступить в новый брак, Спаситель недвусмысленно называет таковых прелюбодеями. Во времена Иисуса прелюбодеев наказывали, как и убийц, — забивали насмерть камнями. Сегодня мы говорим: прелюбодеяние — это смертный грех. Не в том, конечно, смысле, что за прелюбодеяние следует наказывать смертной казнью, а констатируя то, что прелюбодеяние приводит к омертвению души, и она становится невосприимчивой благодатной заботе Господа.

Смертный грех в первую очередь сказывается на детях. Господь предупреждает: «Дети прелюбодеев будут несовершенны, и семя беззаконного ложа исчезнет» (Прем. 3:16). Посмотрите вокруг, как возрастает число несовершенных физически и нравственно детей, увеличивается родительское горе. К тому же эти дети, даже преступные дети, будут свидетелями против своих родителей на Страшном Суде. «Ибо дети, рождаемые от беззаконных сожитий, суть свидетели разврата против родителей при допросе их» (Прем. 4:6).

Дети, пережившие развод родителей — истинные страдальцы неудавшейся семейной жизни. Если для взрослого человека, оставленного, брошенного супруга развод становится неизлечимой травмой, то что говорить о хрупкой детской психике? Дитя обречено на любовь. Даже к преступному родителю. Рассекая «единую плоть» брачного союза, родители должны осознавать, что рана проходит по телу и душе их детей. Дети развода действительно бывают несовершенны. Для полной реализации того, что было заложено в них природой, им не хватает ни физических, ни душевных сил. Треть, четверть или половину этих сил «съели» каннибалы родители. Именно слабость душевная и телесная — причина алкоголизма, наркомании, криминальной судьбы, а потому и недолгой жизни многих детей распавшихся браков.

Но и в личной жизни гнев Господень поражает страданиями тех, кто, желая лучшего, менее обременительного или более сладостного союза, расторгнул первый. Так когда-то Господь обрёк на страдания целый народ, в чем и упрекает Пророк своих единоплеменников: «За то, что Господь был свидетелем между тобою и женою юности твоей, против которой ты поступил вероломно, между тем как она подруга твоя и законная жена твоя» (Мал. 2:14). Не оставлена без скорбей и та, «которая оставила руководителя юности своей и забыла завет Бога своего» (Притч. 2:17). Отвергая крест тяжёлой семейной жизни, мы берём другой, по уверениям святых отцов, более тяжёлый. Стоит ли?

Тараканы в квартире — большое неудобство, но не причина оставлять её и переезжать. С тараканами нужно бороться, очищая свой дом и делая его пригодным для жилья. Так же и в семье, когда в ней есть проблемы. Все семейные неурядицы — не от внешних условий, не от характера супруга, а от наших же собственных грехов. От самолюбия, неумения терпеть чужие недостатки, отсутствия сострадания, своеволия, любоначалия, высокомерия. Вот эти-то свои грехи и нужно выживать из душевного дома, как тараканов. Тогда понемногу и улягутся волнения. И в своём сердце и в сердце супруга. Как жилище требует ежедневной уборки и заботы, так и семейная жизнь требует от нас ежедневного подвига.

«Претерпевший же до конца спасётся» (Мк. 13:13), — обещает Спаситель. Надо терпеть, как терпим мы больное или беспокойное дитя, как терпим болезнь. Ведь терпим же мы какую-нибудь гноящуюся незаживающую язву. «А если невмоготу?» Что ж, пойди к хирургу, он отсечёт тебе больную руку или ногу и живи так, без руки или ноги. По словам Апостола, «если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим» (1 Кор. 7:11). Впрочем, спокойная, но одинокая жизнь, даже после самых жестоких семейных бурь, скоро наскучит. Ибо «не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19:11), — предупреждает таковых Спаситель. Поэтому лучше ещё раз подумать.

Имея возможность наблюдать опыт многих семейных трагедий, скажу, что часто, насытившийся одиночеством или скоропалительным новым союзом бывший супруг или супруга больше вспоминают не ссоры, крик и злоречие, а «жену юности», милого и желанного мужа, их тревожит вместе пережитое, общие вещи. Чтобы утишить боль воспоминаний, им приходится вновь и вновь доказывать прошлую вину другого и свою правоту. Доказывать себе и близким; особенно хочется доказать тем, кто никогда не примет сердцем этих доказательств и не поймёт их, — детям. И ещё можно заметить, что созданные после развода семьи очень похожи на прежние. Как говорится: тем же манером, да на те же грабли. Даже внешность и характер новых избранников чаще всего напоминают бывших. Только приобретённый с годами опыт терпения и смирения в семье может переменить ситуацию, и домашние бури в семье стихнут.

Источник: Прот. Сергий Николаев «Секреты любви. За советом и утешением к батюшке», М.: «Ковчег», 2012.